прислала.
Читаю, и уже думаю, надо сгонять наверх за вещами и где бы тачку быстро взять. У меня Гелик в паркинге, не помню, на ходу ли он.
Алиса: Котеночек, все хорошо. Задерживаюсь в ожоговом. Завтра буду.
— Она всегда называла тебя…
— … козленочком, — заканчивает за меня Ваня. — И она даже не спросила как у меня дела!
Звоню ей с его номера. Потом со своего набираю, и каждый гудок студеный яд в мозги впрыскивает.
— Стой здесь. Щас вернусь. Ты мне только сказал?
Интенсивно кивает.
Три шага делаю, а потом возвращаюсь.
— Так, со мной лучше иди. Иди за мной, сказал!
Марата подключаю, прямо как такси ждем с оборвышем. Он обещает телефон ее пробить сразу.
Перезванивает, когда мы внутри машины, говорит выключена трубка уже.
Мать твою.
Таксист просит ребенка пристегнуться, но, получив мой красноречивый взгляд, затыкается.
Через пару минут я сам приказываю оборвышу пристегнуться. Он мне еще спорит. Насильно его ремнем цепляю, и несчастье сопит там еще что-то в окно.
По середине пути меняю маршрут, догоняя, что нам лучше в ее хату поехать сначала.
Ваня говорит, она не рассказывала, где будет.
Но он подозревает… что Алиса в какой-то дальний путь собиралась.
В квартире осматриваю все по верхам, может наткнусь на что-то. В блокноте ее только номера записаны, прихватываю на всякий случай.
На широком кухонном столе раскрыты буклеты про недвижимость. Краем глаза смотрю. Мне что-то не нравятся такие районы. Что это удумала туда переезжать с ребенком? Я не позволю на окраины соваться.
Добротная хата у нее. Девчачья, но мне нормально.
На туалетном столике вижу конверт, что сам ей отправил после дня рождения. Кольца там нет. Проверяю два раза, потому что под ногтями огонь скребется. Надеюсь, что надела, а не выбросила. Что понравился жест.
Придется лезть в ноутбук, который Ваня притащил. Не люблю такое, даже для врагов.
Но вариантов пока ноль, а за ней псих гоняется. Я тут пока не воспламенился только потому что забитый сильными обезболивающими. Они гасят, пиздец как.
Приказываю оборвышу крупные ножницы искать или ножи, если молоток не найдет. Объясняю зашуганной мордочке, что гипс мне сейчас снимать будем.
Роюсь в последних поисковых запросах. Стараюсь фильтровать что смотреть, а что нет. Сложно, блин, глаза сами читают.
Курсы для приемных родителей искала, оказывается, такие существуют. Какие-то рецепты, магазины, доставки. Для переезда много всякого.
Успокоительное сильное без вреда.
Стопорюсь, но как-то поздно. По столешнице кулаком ударяю. Невыносимо, что страдания есть у нее.
Еще искала, как бросать противозачаточные пить. Рот рукой вытираю. Шестеренки в голове крутятся. Планировала, наверно, что мы отрываться будем ежедневно, а потом не надобно стало.
Последние запросы — самое оно, но не совсем все ясно. Она напоследок соседний с Васильками поселок смотрела. Маршрутов столько прогнала, что жесть. Господи, зачем маршруты? Взяла бы у меня водителя. А, да, мы не разговариваем, потому что я ее оскорбил и послал. Блядь, неужто на такси денег нет. Она у меня получит еще прочухана.
На гипсе отыгрываюсь, и обнаруживаю, что оборвыш с завистью смотрит. Два бешеных в доме. И одна нормальная и хорошая, которую мы уберечь не в состоянии.
Сообщаю Марату о соседнем поселке. Он, конечно, рассержен, ну вот и познакомился поближе с кралей моей. Она знала, что Васильки — опасная зона, а явно поперлась в ближний город. Это не так критично, как Васильки, но зачем рисковать?
Заказываю вертолет, через полтора часа будет. Успеем с Ваней сгонять ко мне, а еще я каждый бульдозер и трактор в округе к границам поселка подгоню.
Марат опять перезванивает, говорит гео-маячок Алисы прямо в центре Александровки пинговался.
Накатывает, как ее искал тогда в Васильках. Но не безысходность. А, пиздец, лютый напор. Найду ее быстро и психа сам завалю. Найду ее, потому что без вариантов.
Открещиваюсь от гнилой мысли, что ее почти сутки уже нет. И что псих может что-то ей сделать. В записке гондон писал, что любит ее: не отпустит и подождет пока Алиса сама придет. А если не придет — то он ее на тот свет с собой заберет.
За яйца подвешу уебка, но ссыкун прячется.
Ваня снова свои раздолбанные кроссы напяливает. Взглядом выхватываю в коридоре коробку оранжевую, на картоне обувь мужская нарисованная.
— А ну нормальные надел. Че ходишь так?
— Потому что хочу! Я сам заработаю!
— Вот заработаешь — и будешь права качать. Быстро надел!
Он мнется, и на дверь поглядывает. Ты мне еще посмотри!
— Тебе Алиса купила, а ты ей в лицо доброту кидаешь.
— Нет! — орет так, что краснеет. — Я говорил, чтобы не тратилась. Мне все равно как выглядит.
— Ты задерживаешь все, и ее поиски. А ну быстро надел.
Бежит к коробке, и свои дряхлые доходяги стягивает.
Ну вот, есть кто-то из этого дома, кто меня слушается.
В своей квартире огнестрел беру, и пару телефонов. Еще нала нормально.
— Так, ты со мной пойдешь, и будет так, пока другое не скажу. И чтобы ни на шаг, мы друг друга поняли?
Зырит недовольно, еще красный до сих пор.
— Руки покажи, че с рукавами футболку надел.
Обозленный, вытягивает руки по локоть. Чистые от наркоты, но грязные, потому что плохо с гигиеной. И еще поправился чуток во время проживания с Алисой.
— В душ сейчас идешь, и моешься нормально. Иначе я сам помою, смекаешь?
Возле ванной драться начинает, даже мне на ногу раненую мстительно наступает. Неплохо, быстро учится.
Врубаю воду на полную мощь, и предупреждаю его очень показательно:
— Тщательно все моешь, или тут останешься. И яйца тоже. Иначе скажу Алисе, что ты их не моешь.
Несчастье даже рычит, по-моему, и сейчас заплачет. Отлично, у нас всегда был близкий контакт с оборвышом, а теперь еще лучше.
Игнату приказываю заказать каждый свободный бульдозер и окружить гребаную Александровку. Да, прямо сейчас, и чтобы до утра съезжались все, кто согласен. Слава богу, идиот сам сразу выкупает, что звонить-то лучше Алику, который два крупных строительных рынка держит в области.
Надутый оборвыш мокрой гривой трясет после банных процедур.
— Вот те мобила, твой новый айфон считай, сейчас звонить будешь, и голос посерьезней толкай.
— Чего? — по слогам возмущается несчастье, но майку деловито вниз натягивает.
— Чего, чего, того! Давай гугли там кооперативы всякие,
